AW

The modern world is not conducive to the preservation of indigenous peoples; they are in ever greater numbers disappearing from the ethnic map. In the first case, we are speaking of those peoples and tribes who do "not fit" into modern civilization, those who have no actual statehood.

The Abkhazians have their own statehood; this is an indisputable fact, for all the peculiarities of its "partial" recognition. However, their own statehood itself does not guarantee the survival of the Abkhazians. Over recent years, influenced by several factors, an aggravation of the problem has been noticeable.

The Abkhazians have lost the former sobriquet of “a reserve of ethnic strength" in the shape of a rural hinterland: the overwhelming majority of them have moved to the coastal area where assimilation-processes are of much greater intensity. Among the urban youth there is a particularly high level of addiction.

The demographic problem is not solved; the birth-rate among the Abkhazians is low; the number of those not entering marriage continues to be very significant, and above all, the fault is that the stronger half does not want to complicate their lives. With the strong growth in the number of male migrant-workers from Central Asia, Abkhazian women have the opportunity for marriage; if this trend grows, the share of the Abkhazian population will inevitably decline. It would be naïve to rely on the assimilation by the Abkhazians of the guest-workers and on the belief that children of mixed marriages will grow 100 percent into Abkhazians. Equally naive are hopes to solve the demographic problem with the help of returning descendants of the Muhajirs.

The large amount of funds coming from Russia is leading to a rapid social stratification and to the weakening of the sense of ethnic solidarity, which is especially important for the survival of small-numbered peoples.

In the mid-1990s, in one of the villages in Abkhazia I heard a continuation of the story of God, the Abkhazian and the country of Abkhazia. This story is often told: "When God divided the earth among the peoples, he gave the most beautiful land to the Abkhazian, who arrived late on the day of distribution. God was keeping this land for himself, but he gave it to the Abkhazian as a reward for his hospitality, because the reason for his late arrival was that, on that day, the Abkhazian had been entertaining a guest." My Abkhazian interlocutor said that there was more to the story but people prefer not to talk about it, and now few people know about it. But the end of the story was very revealing: "Giving his own territory to the Abkhazian, God looked at him and said: “But if you mistreat this land, I'll take it back."

In the mid-1990s, when the spirit of victory in the recent war was so strong among the Abkhazians, I did not pay much attention to the story. It seemed rather distant from the reality and certainty of the Abkhazians that they are able to solve their problems by spiting all enemies and, if need be, the whole world. It has been a long time since Abkhazia has been facing blockades; Russia's recognition has neutralised the threat of another war with Georgia; generous financial aid issues from Russia. In the mid-1990s, one could only dream of such a thing. But why, in the recent years of plenty and prosperity for the Abkhazians, is not the end of the story of God and the Abkhaz remembered more often?

Like the rest of the world, Abkhazia is changing rapidly. But there is still no answer to the question as to whether the Abkhazians will succeed or not to manage to find their own solution to the problem of their ethnic survival.

Alexander Krylov
Doctor of Historical Sciences, president of the Scholarly Society of Caucasus Studies, leading research associate of the Center for Problems of Development and Modernization at the Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences. RUSSIA

Перспективы этнического выживания абхазов

Современный мир не благоприятствует сохранению малочисленных народов, они во все большем количестве исчезают с этнической карты. В первую очередь речь идет о "не вписавшихся" в современную цивилизацию народах и племенах, которые не имеют собственно государственности. Абхазы собственную государственность имеют, это бесспорный факт при всей особенности его "частичного" признания. Однако собственная государственность вовсе не гарантирует выживания абхазов. В посление годы под влиянием нескольких причин наблюдается обострение проблемы.

Абхазы лишились прежнего "запаса этнической прочности" в виде сельской глубинки: в своем подавляющем большинстве они переехали в прибрежную часть, где ассимиляционные процессы имеют наиболее интенсивный характер. В среде городской молодежи особенно высок уровень наркомании.

Не решена демографическая проблема, рождаемость среди абхазов низкая, число не вступающих в брак продолжает оставаться весьма значительным, причем прежде всего по вине не желающей осложнять своей жизни сильной половины.С ростом числа мужчин-гастарбайтеров из Средней Азии у абхазских женщин появляется возможность выйти замуж, если эта тенденция будет нарастать - доля абхазского населения неизбежно будет уменьшаться. Рассчитывать на ассимиляцию абхазами гастарбайтеров, и на то, что дети от смешанных браков вырастут 100-процентными абхазами было бы наивным. Столь же наивны надежды на решение демографической проблемы с помощью вернувшихся потомков махаджиров.

Большой объем финансовых средств, поступающих из России, ведет к стремительному социальному расслоению и ослаблению чувства этнической солидарности, что особенно важно для выживания малочисленных народов.

В середине 1990-х в одном из сел Абхазии я услышал продолжение истории о Боге, абхазе и стране Абхазии. История эта рассказывается очень часто: "когда Бог раздавал народам земли, он дал опаздавшему ко дню раздачи абхазу самую прекрасную землю. Эту землю Бог оставлял для себя, но передал ее абхазу в награду за его гостеприимство, ведь причина опаздания состояла в том, что в этот день абхаз принимал гостя". Мой абхазский собеседник сказал, что у истории было продолжение, но о нем предпочитают не говорить и теперь уже мало кто о нем знает. А конец у истории был весьма показательным: "отдав абхазу свою землю, Бог посмотрел на него и сказал: но если ты будешь плохо обращаться с этой землей, я заберу ее обратно".

В середине 1990-х, когда дух победителей в прошедшей войне у абхазов был так силен, я не придал этой истории большого значения. Слишком далекой она казалась от окружающей действительности и уверенности абхазов в том, что они в состоянии решать свои проблемы назло всем недругам, и если понадобится - то и всему миру. Давно нет на границе блокады, признание Россией нейтрализовало угрозу новой войны с Грузией, из России идет щедрая финансовая помощь. В середине 1990-х о таком можно было только мечтать. Но почему то в последние сытые и благополучные для абхазов годы, конец истории Бога и абхаза мне вспоминается все чаще.

Как и весь окружающий мир, Абхазия стремительно меняется. А ответа на вопрос, успеют ли абхазы найти решение проблемы собственного этнического выживания, все еще нет.

Александр Крылов
доктор исторических наук президент Научного общества кавказоведов ведущий научный сотрудник Центра проблем развития и модернизации Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук.